ШубертЖизнеописание Шуберта - Последние годы жизни.
Последние годы жизни. В полосу духовной зрелости Шуберт вступает с сознанием беспочвенности своих юношеских иллюзий, подтачиваемый горечью несбывшихся надежд. Совершенно свободный от мелочного тщеславия и ложного авторского самолюбия, он равнодушен к славе и похвалам. К тому же признание заслуг ни в какой мере не приносит ему благосостояния, которое оставляет же¬лать много лучшего. В конце концов обстоятельства оказались сильнее Шуберта, и сопротивление его было сломлено. Весной 1826 года Шуберт подает прошение на имя австрийского императора с просьбой о предоставлении вакантной должности придворного вице-капельмейстера. Просьба не была удовлетворена, безрезультатной осталась и попытка получить место второго капельмейстера в театре Кернтнертор. И все же его музыкальные мысли ни на минуту не приостанавливаются, они захлестывают его, бьют через край, переполняют новыми проектами: успевать бы только записывать. Он весь в напряжении творческой энергии. «...У меня,— пишет Шуберт,— совсем нет денег и живется мне вообще очень плохо. Я на это не обращаю внимания и весел» . Но в музыке некоторых произведений проступают настроения, пред¬вещающие близкое время трагических страниц «Зимнего пути».
Несмотря на все неудачи на поприще оперного композитора, Шуберт вновь берется за оперу. Он всячески торопит Бауэрнфельда, который пишет либретто оперы «Граф фон Глейхен». Осенью 1826 года либретто, наконец, готово, но его запрещает цензура. Еще удар, еще ушедшая надежда на постановку, успех, деньги. «Что будет со мной, бедным музыкантом? — восклицает Шуберт.— В старости я, вероятно, буду вынужден, как гётевский Арфист, прокрадываться к дверям и выпрашивать хлеб». В это время в руки Шуберта попадает новый цикл стихов Вильгельма Мюллера «Зимний путь». И сейчас, как несколькими годами ранее, содержание стихов Мюллера удивительно совпадает с душевным состоянием, с обстоятельствами жизни самого композитора. Шуберт кладет стихи Мюллера на музыку, чтобы поведать в звуках историю своей жизни. «В течение некоторого времени,— вспоминает Й. Шпаун,— Шуберт был настроен мрачнее обычного и казался больным... Однажды он мне сказал: „Приходите сегодня к Шоберу, я Вам спою цикл ужасных песен"... Он пропел нам взволнованным голосом весь „Зимний путь". Мы были совершенно озадачены мрачным настроением этих песен, и Шобер, наконец, сказал, что ему понравилась только одна песня, а именно „Липа". На это Шуберт сказал: „Мне эти песни нравятся больше, чем все прочие, и они вам тоже еще понравятся",— и он был прав, потому что вскоре мы были восхищены этими меланхоличными песнями... они собственно были его лебединой песней... Я считаю несомненным, что возбуждение, в котором он сочинял свои лучшие песни, в особенности свой „Зимний путь", повлекло за собой его раннюю смерть».
В завершающий жизнь Шуберта творческий период музыка его приобретает исключительную масштабность, глубину, значительность. Былая наивность и простодушие уступают место серьезной мысли, тонкой психологичности, прочувствованному лиризму.
Окрыляющей была дошедшая до Шуберта весть об одобрении его таланта самим Бетховеном. По словам Шиндлера, друга Бетховена, познакомившего его с шубертовскими песнями, Бетховен долго не расставался с ними и многократно восклицал: «Воистину, в Шуберте живет божественная искра». Сковывающая Шуберта робость, из-за которой он лишь издали осмеливался взирать на свое божество, полная глухота Бетховена, его замкнутость помешали их сближению.
1828, последний, год жизни композитора принес ему, наконец, признание венской публики. Организованный
в Вене авторский концерт вызвал долгожданный крупный успех. Но частичные удачи последнего времени уже не могли восстановить подорванный внутренней напряженностью и длительными лишениями организм. С осени 1828 года здоровье Шуберта ухудшилось; 19 ноября того же года он скончался.
Согласно последнему пожеланию, Шуберта похоронили на кладбище, где за год до того был погребен боготворимый им Бетховен. На памятнике выгравирована краноречивая надпись: «Смерть похоронила здесь богатое сокровище, но еще более прекрасные надежды».
