БетховенЖизнеописание Бетховена - «Битва при Виттории».
«Битва при Виттории».
Именно в это время, в обстановке не только чуждой, но прямо враждебной всему складу бетховенского мышления и творчества, силою случайных обстоятельств он оказался вознесенным на вершину своей прижизненной славы.
По предложению известного механика-изобретателя Мельцеля (ему принадлежит изобретение метронома). Бетховен написал для сконструированного Мельцелем механического музыкального инструмента «пангармоникума» пьесу на модную по времени военную тему. В соответствии с программой сочинение получило название «Битва при Виттории». По инициативе того же Мельце-ля Бетховен переложил музыку «Битвы при Виттории» для симфонического оркестра, усиленного двумя военными оркестрами и разного рода приспособлениями, воспроизводившими ружейную и пушечную пальбу. Продемонстрированная перед венской публикой в декабре 1813 года, эта оркестровая пьеса имела ни с чем не сравнимый успех. Исполненная в том же концерте Седьмая симфония прошла незамеченной.
Если сейчас эта внешне эффектная батальная музыка «на случай» фигурирует преимущественно в качестве исторической реликвии, то тогда ее шумные эффекты полностью покорили поверхностную аристократическую аудиторию. Повторенная с триумфом на других «академиях», «Битва при Виттории» на время затмила все симфонические произведения Бетховена.
Бетховен — «модный» композитор. Успех, сделавший имя Бетховена опять знаменитым, заставил дирекцию императорских театров вспомнить о его забытой опере. Весной 1814 года на обновленной постановке «Фиделио» дирижировал сам автор. Глухота сильно мешала ему, он часто сбивался с такта и делал указания, не соответствующие исполняемому месту. Исправлял положение капельмейстер Умлауф: стоя за спиной Бетховена, он осторожно поправлял ошибки.
Бетховен стал украшением блестящих приемов и придворных концертов. На его «академиях» присутствуют коронованные особы, его одаряют щедрыми подарками, Но и на вершине славы, сделавшись внезапно баловнем высшего общества, Бетховен остался самим собой. Ничто не могло поколебать его республиканских убеждений и демократических симпатий. Светской пустоте и суетности Бетховен предпочитал круг близких друзей, скромный ресторан, посещаемый артистами, литераторами, журналистами, или облюбованный венскими музыкантами магазин нотного издателя Тобиаса Гасслингера, где несколько позже Шуберт будет с робким восторгом взи¬рать на своего кумира. Там Бетховен давал волю своему возмущению, в пылу которого доставалось и австрийскому правительству, и католической религии, и даже «священной» особе императора.
Бетховен всегда внимательно следил за происходящими событиями и политической жизнью Европы. В одной из разговорных тетрадей встречается запись: «Какое жалкое положение! До 1813 года было значительно лучше. Аристократы снова нашли опору в Австрии, и республиканский дух превратился в тлеющий под пеплом уголек» !. На подобные выпады старались смотреть как на чудачество глухого стареющего музыканта, распространяя молву о его якобы ненормальности. Но вместе с тем Бетховен навлекал на себя подозрение и недоброжелательство правящих кругов, отталкивал своих аристократических покровителей.
