Характеристика творчества Баха - Мелодика

Бах

Подобно    Генделю,    Бах — величайший мелодист. Как и у Генделя, стиль его всего полнее и ярче запечатлен в сфере мелодии. Образы баховской полифонии первоначально являются почти всегда в одноголосном    изложении,  в своей,    как    говорит Ж.  Тьерсо, «монодической наготе». Потому в  мелодическом стиле запечатлены,  вместе с  тем, характерные  особенности тематизма. Авторитетнейший знаток Баха, С. И. Танеев писал: «Не надо забывать, что прочно только то, что корнями своими гнездится в народе». И далее:    «Бах создал немецкую  музыку из хорала,  опять  народная  мелодия».  Танеев прав. Мелос Баха уходил корнями в немецкое народное творчество, а протестантский хорал явился для него той средой, впрочем, не единственной, через которую интонации и образы фольклора шире всего вливались в его музыку.
Связи с фольклором были у Баха, как у всякого    большого художника-музыканта, тесны и многогранны. Повсюду в его музыке красиво, свежо и искренне звучат   интонации, попевки, обороты, свойственные великому множеству эпических и бытовых, лирических и танцевальных, игровых и величальных песен немецкого народа.  Его  мелодический стиль, и монолитный, и просторный, органично вобрал в себя типы, возникшие из  интонационных  пластов   различной давности, из  очень  несходных   сфер  демократической  художественной культуры и форм музицирования. Уже нередки у него, особенно в гомофонных жанрах, построения,    типичные для немецкой городской музыки его времени: с ямбическим метром, парной  группировкой длительностей,   симметрическими    акцентами и мелодическим рисунком,  который,  раскинувшись по аккордовому контуру,  временами захватывает расцвечивающие и смягчающие его смежные звуки. Здесь Бах обращен лицом скорее ко второй половине XVIII века — к своим сыновьям, немецкому зингшпилю и далее — к венским классикам.
Но    несравненно чаще встречаем мы у него, особенно в лирических   произведениях   полифонного   склада,— мелодию иного    типа,    восходящую   истоками  к   более  древним   слоям немецкой, главным образом     крестьянской    песенности. Эта мелодия течет широко и непрерывно на больших протяжениях, преодолевая тактовую черту и парную группировку малых построений. Звуковой поток, стремящийся, в основном, по диатонической скале, образует выразительно-певучие сочетания секундовых, квартово-квинтовых, секстовых интонаций.
Уходя корнями в более глубинные пласты немецкого фольклора (первые записи такого типа встречаются в Лохаймском песеннике XV века), эта разновидность баховского мелоса отнюдь не осталась в истории немецкой музыки лишь красивым архаизмом, эстетической данью старине. Ей предстояло сыграть плодотворную роль: она стала впоследствии одним из истоков мелодического стиля для позднего Бетховена, Вагнера, Брукнера, Регера. С неистощимой изобретательностью Бах избирал, варьировал, нередко синтезировал различные мелодические типы, почерпнутые им из сокровищницы народного творчества. Он никогда не бывал пассивным копиистом или инкрустатором народных напевов. Строго-взыскательно совершенствовал он и шлифовал мелодический материал, властно подчиняя его поэтическим замыслам и глубоко постигнутым законам музыкального формообразования. Прав Д. Шостакович, говоря: «...замечательная особенность Баха заключается в том, что все, схваченное его художественным сознанием из жизни, он подвергает огромной аналитически-обобщающей работе мысли. В результате получаются стройные, отточенные музыкальные концепции, в которых отброшено все случайное, эмпирически сырое, преходящее,  или  узкосубъективное».  Баховский  метод  в  обращении с народною лесенностью по существу своему активен, конкретен и тонко дифференцирован в соответствии с образным содержанием музыки.
Во множестве вокальных и инструментальных произведений щедро разбросаны мелодии, подлинно народные по стилю и складу, но созданные композитором самобытно, на основе глубокого творческого  постижения  народного    искусства, его художественных норм и законов. У профессионала это — высший  критерий  народности  музыкального  языка.   Прелюдия fis-moll из второй части «Хорошо темперированного клавира»    интонационно    восходит к народному    плачу-причитанию. Тема органной фуги c-moll родственна напевам немецкого эпического склада  (эта повествовательность тонко подмечена Ж- Тьерсо). В басу    хоральной    прелюдии    Es-dur (ария из кантаты о мудрых девах) проходит угловатая и тяжелая попевка типа свадебных плясовых и некоторых бюргерских застольных того времени. Повторяем, подобные примеры бессчетны. По существу своему это уже не примеры, а один из общих и непреложных законов творчества художника.
Зерно баховской мелодии — его тема, особенно же тема, полифонически задуманная, часто коротка, однако, обладает ярко выраженным жанровым обликом и богатством интонационного содержания.    Мы    находим у него    мелодии-темы чрезвычайно разнообразные: песенно-лирические,   речитативно-декламационные,   маршевые,   танцевальные,   скерцозные, наконец, связанные с художественными задачами звукописи изобразительного плана. Но во всех этих случаях тема-зерно баховского мелоса даже на очень коротком звучании уже насыщена, «заряжена» экспрессией большого напряжения. Его источник — таящиеся в этом «тематическом кристалле» различно направленные, иногда интонационно-контрастные элементы. Возьмем такую энциклопедию баховского тематизма, как «Хорошо темперированный клавир».  В теме cis-moll'ной фуги  (часть первая)  наслоения падающих секунд — сначала скольжение с тоники на вводный тон и затем с терции лада обратно — вниз к тонике — достигнуто при посредстве напряженнейшей восходящей интонации уменьшенной кварты.

Фуга D-dur (часть первая) написана на торжественно-увертюрную тему фигуративного рисунка; различные выразительные моменты синтезированы здесь в совершенно ином соотношении. Тесно «свитая» фигура тридцатьвторыми длительностями, подобно пружине, развертывается широким, тяжеловатым броском с тоники ре вверх на сексту лада, затем мелодия толчками (пунктир) поступенно спадает к терции фа-диез и далее вновь к тонике ре. Таким образом, движение мелодии на протяжении четырех четвертей включает три различные фазы: вращение, бросок вверх, поступенный спад в новой ритмической группировке.
Тема вдохновенно-скорбной фуги fis-moll (часть первая), задуманная, вероятно, в декламационно-лирическом складе (parlando), заключает в себе внутренне противоречивые моменты иного рода: это заторможенный, «мучительно медленный» разворот мелодии к кульминационной вершине, ее достижение — и  неожиданно  быстрый, короткий  спад.

Внешне все это воспринимается как детали контура. По сравнению с генделевскими линиями, ровными, прямыми, баховский мелос гораздо сложнее, изменчивей и «беспокойней» по рисунку: он вьется, блуждает, образуя, если воспользоваться зрительным образом, извилины и разветвления, петли и зигзаги. Но это не графически вычерченная «структура линии», а живая интонация большой впечатляющей силы. Она становится источником богатого и динамичного темати¬ческого развития.
Мы говорим здесь о теме в ее мелодическом выражении. Но баховская тема — это еще не вся мелодия, а лишь ее часть, правда, важнейшая часть в смысле выразительности и формообразования. Часть меньше целого, и понятие мелодии в известном смысле шире, богаче темы. В самом деле, темы Баха в первоначальном изложении — это, как правило, лишь темы-фразы; они коротки, порою даже фрагментарны. Но они развиваются, а мелодические линии этого развития очень широки. Подобные звучащим потокам, они поют и стремятся  вдаль.  В  этом,  кажется,  непрестанном движении сами темы — кристаллы музыкальных мыслей — формируются и растворяются, всплывают и как бы уходят вглубь, просвечивая сквозь игру мотивных дроблений и наслоения секвентных цепей, образующих тематически насыщенную, но более нейтральную или объективную сферу мелодического развития.